В воздухе пахло грозой

Судьба Главного маршала авиации, главкома ВВС СССР К.А. Вершинина, была характерной для кипучей, революционной страны. В большой бедной семье плотника из маленькой деревни Боркино Яранского уезда Вятской губернии все дети начинали работать по-крестьянски рано. Маленький Костя уже с 11 лет умел держать в руках топор, с отцом рубил лес, плотничал. В 15 лет уехал на заработки – плотником на Звениговский судостроительный завод в Марийской АССР. Одновременно окончил вечернюю среднюю школу и в 19 лет был призван в ряды РККА. Через год, окончив Симбирские пехотные курсы, командиром стрелковой роты воевал на Западном фронте против банд Булак-Булаховича. Затем окончил Высшую тактически-стрелковую школу командного состава “Выстрел” в Солнечногорске и командовал учебным батальоном в Казани. Поступил в Военную академию им. М.В. Фрунзе, но через год командование перевело его в Военно-воздушную инженерную академию им. Н.Е. Жуковского. Получил диплом с отличием и служил в НИИ начальником оперативного штаба авиабригады под Харьковом, где научился летать.

И с удовлетворением принял приказ командования о назначении 23 февраля 1934 года командиром учебной эскадрильи в возрожденной в Липецке летной школы, преобразованной вместе с началом массового производства самолетов на новых заводах в Высшие авиационные курсы. Осваивал новую технику одновременно со службой в Качинском авиационном училище, получив звание военного летчика. Перевез в Липецк семью. Жену Валентину, балерину Ульяновского театра, вместе с двумя дочками.

Служил в должности помощника начальника курсов, а с мая 1941 года их возглавил. Уже в это время проявился его талант командира и организатора. У Москвы он требовал: больше самолетов, больше курсантов и летчиков, имеющих летный опыт, чувствовал, что “в воздухе пахнет грозой”. В результате каждый месяц авиацентр стал выпускать по 4 полка летчиков-штурмовиков. С началом войны он, как начальник гарнизона, организовывал оборону города, рассредоточив всю авиацию из 150 самолетов на двух основных и четырех запасных аэродромах, чтобы не было их потерь, как в первые сутки немецкого нападения на нашу страну. Уже 22 июня он доложил Главкому ВВС П.В. Жигареву, что можно сформировать 5–6 строевых полков. 27 июня директивой Генштаба курсы были преобразованы в Липецкий авиационный учебный центр на базе новейших бомбардировщиков ПЕ-2. 9 июля в Липецке было объявлено военное положение, одна эскадрилья истребителей И-16 вошла в систему ПВО, другую отправили на защиту Воронежа. 19 дальних бомбардировщиков с запасного аэродрома под Лебедянью, отправленные на фронт, вошли в состав авиационной дивизии..

В небе над Кубанью

После нескольких рапортов с просьбой отправить на фронт в сентябре уже генерал-майор Вершинин был назначен командующим авиацией Южного фронта. Это были очень тяжелые дни, авиации не хватало, как писал потом командующий, наши части попали в окружение под Красным Лиманом (там, где сейчас наши бойцы воюют на СВО), смертью храбрых пали шесть наших генералов, сражавшихся в одном строю с рядовыми. Потом на фронт стали поступать новые самолеты, прошла реорганизация, К.А. Вершиин был назначен командующим 4-й воздушной армией, в этой должности он воевал до Победы. Как вспоминал в своей книге будущий трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин, командующий впервые организовал конференцию летчиков-истребителей, на которых ведущие делились опытом с ведомыми, как надо сбивать вражеских пилотов на тех или иных марках самолетов. Он научил атаковать колонны немецких танков штурмовиками на малой высоте на бреющем полете. Во время Кубанской операции, когда происходили самые масштабные воздушные бои, Вершинин предложил поднимать в воздух не один полк, а сразу до пяти: бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей, так называемую “кубанскую этажерку”, что, из-за неожиданного появления наших “ястребков” сверху, заставляло немецких асов поворачивать обратно, а “юнкерсы” сбрасывали бомбы в чистом поле. Эту идею сразу поддержал Покрышкин, как он вспоминает в своей книге, “захотел выступить и предложить свою тактику боя”. Главное в стратегии боя было наступление, да-да, в воздухе. Именно тогда за десятки сбитых самолетов противника А.И. Покрышкин в течение трех месяцев стал дважды Героем Советского Союза. Вершинин, заметив с командного пункта, как взлетает “аэрокобра” Покрышкина, говорил: “Задай им жару, Саша!”.

Когда командующего 5-й воздушной армией отозвали в Москву, Вершинину пришлось командовать сразу двумя армиями. Он справился. Впервые с начала войны немцы потеряли на 210 самолетов больше, чем наши, что было отмечено Верховным Главнокомандующим, как победа. Командующему присвоили звание генерал-лейтенанта. Затем были освобождение Крыма, в котором на участке фронта против тысячи самолетов 4-й воздушной армии после Кубани действовали только 300 немецких. У противника уже не было сил бомбить мирные советские города. Сейчас часто пишут о 46-м Таманском женском авиационном полку легких бомбардировщиков во главе с Еленой Бершанской. В книге “Константин Вершинин”, изданной правительством Москвы, есть снимок, где командующий сидит вместе с летчицами полка, ставшими Героями Советского Союза. Немцы называли бесстрашных женщин-пилотов, бомбивших Керчь и Севастополь, “ночными ведьмами”.

От Беларуси до Берлина

В своей книге “Солдатский долг” маршал К.К. Рокоссовский, командовавший 2-м Белорусским фронтом, перед операцией “Багратион” вспоминал: “К началу операции у нас было семь общевойсковых армий, одна танковая, одна воздушная – ею командовал К.А. Вершинин, уже тогда проявивший себя как крупный авиационный начальник, который отличался не только высокими организаторскими способностями, но и богатой творческой инициативой…”. (Кстати, после Победы Рокоссовский и Вершинин дружили семьями.)

Наши воздушные асы помогли отрезать путь к отступлению фашистам, в результате десятки тысяч их были взяты в плен. К.А. Вершинину было присвоено звание Героя Советского Союза. После этого в Восточной и Западной Померании силы фронта вышли к Балтийскому морю, отрезав путь танковой армии немцев к Берлину, а летчики помогли обеспечить переправу наших через Одер и потопили у морского побережья 60 немецких судов, предотвратив высадку десанта. Войну 4-я воздушная армия заканчивала в Берлине.

Командующий 4-й воздушной армией был награжден шестью орденами Ленина, тремя орденами Суворова 1-й степени и одним 2-й степени, которыми награждались выдающиеся военачальники, тремя орденами Красного Знамени. В его соединении Героями Советского Союза стали 270 воздушных асов, 7 из них – дважды. Вероятно, поэтому он один из немногих включен в число Полководцев Победы. В 1946 году К.А. Вершинину было присвоено звание маршала авиации.

В полете первые МИГи

После войны маршалу пришлось служить в разных должностях: командовать авиацией Группы Советских войск в Германии, главнокомандующим войск ПВО, создавать три кольца противовоздушной обороны вокруг Москвы. Но больше всего, в течение 14 лет, он был Главнокомандующим ВВС, заместителем министра обороны.

Все началась с того, что Сталину доложили, что наша авиация устарела, отстает от других стран. Он вызвал в Кремль главкома ВВС, всю войну успешно руководившего ВВС, маршала А.А. Новикова, который при звонке Вершинина сразу все понял и попросил: “Константин Андреевич, не оставь моих…”. Осуждены были несколько человек, включая самых высших начальников, ответственных работников ЦК. Новикова реабилитировали в 1954 году.

В этих условиях Константину Андреевичу пришлось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы создать научно-технический Совет по авиации, встретиться, выслушать всех авиаконструкторов: Ильюшина, Туполева, Лавочкина, Петлякова, Яковлева, Микояна, Гуревича, Мясищева, в краткие сроки разработать план выпуска новых самолетов на реактивной тяге, одновременно был создан спецотряд летчиков-истребителей № 1, которые осваивали новую технику. На военном параде эти первые пилоты на реактивных истребителях МИГ-9 и ЯК-15 выполняли фигуры высшего пилотажа над Красной площадью.

Как написал известный военный историк, доктор философских наук, Семен Экштут в журнале “Родина”, Сталин специально позвал Главкома на трибуну Мавзолея, чтобы выразить ему благодарность: “Мы были счастливы это видеть”.

Юрий БАКЛАНОВ,
обозреватель.

(Окончание – в следующем номере.)