Новости Сельской Жизни
Оставьте ваш e-mail, чтобы получать актуальную информацию от редакции газеты Сельская Жизнь.
Праведник, вернувшийся из ада
Сегодня мы расскажем читателям о человеке нелегкой судьбы, ветеринарном враче и одновременно прославленном советском поэте Михаиле Александровиче Авилове.
Сегодня мы расскажем читателям о человеке нелегкой судьбы, ветеринарном враче и одновременно прославленном советском поэте Михаиле Александровиче Авилове.
Чтоб слово в строке
Прозвучало недаром,
Чтоб силою песня
Сравнилась с ударом,
Чтоб недруга била
Вернее и жестче –
Подумай подольше,
Скажи покороче.
Прозвучало недаром,
Чтоб силою песня
Сравнилась с ударом,
Чтоб недруга била
Вернее и жестче –
Подумай подольше,
Скажи покороче.
Он родился 21 ноября 1907 года в донской станице Цимлянской. Его отец был ветеринаром и обучил Михаила верховой езде. С детства мальчик любил лошадей, что и определило его будущую профессию.
После революции, в 1918 году, после смерти родителей, в 11 лет он остался один. Еще в школе увлекся поэзией, учил стихи наизусть и любил их читать. Первое его стихотворение появилось в школьной газете.
В 1925 году окончил Цимлянскую трудовую школу. Работал грузчиком на предприятиях Новочеркасска и на шахтах Донбасса. В 1928-м поступил в Северокавказский зооветеринарный институт в Новочеркасске, окончил его, а спустя десятилетие – и Ленинградский институт усовершенствования ветеринарных врачей. Работал сельским ветеринаром, затем заведующим ветеринарной лабораторией в совхозах Ростовской, Воронежской областей и Краснодарского края. В это же время Михаил писал стихи для детей и рассказы о животных.
В 1934 году будущий поэт встретил свою судьбу – Елену, подарившую ему двоих детей: дочь Евгению и сына Вячеслава. Кстати, сын поэта – Вячеслав Михайлович Авилов – пошел по стопам отца, с честью продолжив его дело и пройдя путь от ветврача до члена-корреспондента Россельхозакадемии, доктора ветеринарных наук, заслуженного ветеринарного врача РФ, почетного доктора Московской ветеринарной академии им. Скрябина. Распоряжением российского правительства он назначен начальником Департамента ветеринарии МСХиП РФ – главным государственным ветеринарным инспектором Российской Федерации.
После революции, в 1918 году, после смерти родителей, в 11 лет он остался один. Еще в школе увлекся поэзией, учил стихи наизусть и любил их читать. Первое его стихотворение появилось в школьной газете.
В 1925 году окончил Цимлянскую трудовую школу. Работал грузчиком на предприятиях Новочеркасска и на шахтах Донбасса. В 1928-м поступил в Северокавказский зооветеринарный институт в Новочеркасске, окончил его, а спустя десятилетие – и Ленинградский институт усовершенствования ветеринарных врачей. Работал сельским ветеринаром, затем заведующим ветеринарной лабораторией в совхозах Ростовской, Воронежской областей и Краснодарского края. В это же время Михаил писал стихи для детей и рассказы о животных.
В 1934 году будущий поэт встретил свою судьбу – Елену, подарившую ему двоих детей: дочь Евгению и сына Вячеслава. Кстати, сын поэта – Вячеслав Михайлович Авилов – пошел по стопам отца, с честью продолжив его дело и пройдя путь от ветврача до члена-корреспондента Россельхозакадемии, доктора ветеринарных наук, заслуженного ветеринарного врача РФ, почетного доктора Московской ветеринарной академии им. Скрябина. Распоряжением российского правительства он назначен начальником Департамента ветеринарии МСХиП РФ – главным государственным ветеринарным инспектором Российской Федерации.
...В начале Великой Отечественной войны Михаила Авилова призвали на фронт, он служил ветврачом 3-го ранга в ветлазарете 911-го стрелкового полка 244-й стрелковой дивизии, входившей в состав 19-й армии, действовавшей на Смоленском направлении Западного фронта. 3 октября 1941 года его часть попала в окружение, Михаил был ранен в ноги и контужен. 15 октября взят в плен немцами.
С этого момента его жизнь навсегда разделилась на “до” и “после”. Позже в предисловии к своей книге стихов “Бессмертник” М. Авилов напишет об этом так: “Летом 1941 года был призван в действующую армию. Наша часть попала в окружение. Плен. Бухенвальд. Ордуф. Гравинкель. Берген-Бельзен… Я видел нечеловеческие страдания военнопленных в фашистских концлагерях, сам испытал их и не мог об этом молчать. Писать стихи, разумеется, было негде и не на чем. Я хранил их в памяти, читал самым близким друзьям. Многие, конечно, забыл.
В феврале 1945-го меня, как потерявшего способность работать, фашисты направили в Берген-Бельзен для уничтожения. Но гитлеровские палачи не успевали сжигать даже трупы умерших от голода, болезней, пыток. Это спасло немногих смертников, оставшихся в живых, и меня в том числе. День освобождения – 15 апреля 1945 года – я запомнил на всю жизнь.
Советский госпиталь. Первое, что я сделал в то время, – это записал на оберточной бумаге свои стихи. Возвратившись на Родину, почувствовал, что без стихов не проживу. Поверил: они нужны людям”.
С этого момента его жизнь навсегда разделилась на “до” и “после”. Позже в предисловии к своей книге стихов “Бессмертник” М. Авилов напишет об этом так: “Летом 1941 года был призван в действующую армию. Наша часть попала в окружение. Плен. Бухенвальд. Ордуф. Гравинкель. Берген-Бельзен… Я видел нечеловеческие страдания военнопленных в фашистских концлагерях, сам испытал их и не мог об этом молчать. Писать стихи, разумеется, было негде и не на чем. Я хранил их в памяти, читал самым близким друзьям. Многие, конечно, забыл.
В феврале 1945-го меня, как потерявшего способность работать, фашисты направили в Берген-Бельзен для уничтожения. Но гитлеровские палачи не успевали сжигать даже трупы умерших от голода, болезней, пыток. Это спасло немногих смертников, оставшихся в живых, и меня в том числе. День освобождения – 15 апреля 1945 года – я запомнил на всю жизнь.
Советский госпиталь. Первое, что я сделал в то время, – это записал на оберточной бумаге свои стихи. Возвратившись на Родину, почувствовал, что без стихов не проживу. Поверил: они нужны людям”.
Пока Михаил находился на лечении, его и других узников его барака особисты допрашивали отдельно: они должны были написать друг на друга характеристики за время пребывания в лагере для выявления пособников фашистского режима. Судьба посчитала Михаила праведником, вернувшимся из ада: никто из сидевших с ним в одном бараке не написал о нем ничего порочащего.
Здесь даже имени нет у меня.
Может быть, в ласковом этом закате
Вижу я отблеск последнего дня.
Сердце!
Дай силы без стонов и жалоб
Мне умереть, как солдату в строю:
Не на колени упасть после залпа –
Навзничь упасть, как в горячем бою”.
Из тех, кто встретит смерть в плену...
Так пусть у смерти хрустнут нервы,
Когда я ей в глаза взгляну!”
В 1946 году Михаила Александровича демобилизовали, восстановили в офицерском звании, и он вернулся домой к семье. В 1948-м наградили медалью За Победу над Германией в Великой Отечественной войне”. Позже – другими юбилейными медалями, посвященными: 20-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов (1965) и 50-летию Вооруженных Сил СССР (1967).
Осенью 1949 года Авилов с семьей переехал в Ростов-на-Дону – Михаила Александровича перевели на работу в животноводческий трест Северо-Кавказского округа. На благо ветеринарии донского края он трудился до самой пенсии. В разные годы был главным ветврачом Обливского и Ростовского совхозов, заведовал бруцеллезным отделом при областной лаборатории. Его много раз награждали ведомственными грамотами, в том числе и от Министерства сельского хозяйства СССР. Среди наград – медаль “За трудовое отличие”. Даже на пенсии Авилова приглашали на консультации, когда на Северном Кавказе возникали очаги эпидемий и нужен был точный профессиональный диагноз.
Кстати, Михаил Александрович спасал не только животных, но и людей. Например, вылечил маленькую дочку, когда не было никаких лекарств; спас соседу ногу от ампутации, своими руками сделав для него целебную мазь; даже в концлагерях помогал людям чем мог.
В 1961 и в 1963 годах в Росиздате вышли сборники стихов М.А. Авилова – “Бессмертник” и “С именем человека”, которые быстро разошлись, найдя горячий отклик в сердцах читателей. В 1962-м Михаила Авилова приняли в члены Союза писателей СССР.
Его часто приглашали на встречи писателей и поэтов, читательские встречи в библиотеках, где он рассказывал о войне и нацистских лагерях и читал свои стихи. Он никогда не отказывал, понимал – люди должны знать об этом, чтобы не забыть и не простить.
Михаил Авилов писал и добрые, пронизанные любовью к родным местам, ко всему, что так дорого сердцу, стихи. Но даже в лирике родной донской природы иногда встречались нотки навсегда врезавшегося в память пережитого ужаса войны.
“И прадеды мои,
И сверстники
И в наши дни,
И в старину
Цветок бесхитростный
Бессмертником
С любовью звали на Дону.
Над дымом ковыля чубатого,
Как искорку,
Как уголек,
Свое соцветье розоватое
Взметает в мае стебелек.
А хмурою порой осеннею
По горницам казачьих хат
В букетах он,
Как при цветении,
Хранит свой скромный аромат.
И сберегают цвет бессмертники
В букетах жестких,
Как в броне.
Хранили б так
Друзья и сверстники
Живую память обо мне…”
(По материалам сайтов “Ростовский берег” и сборников стихов и поэм М.А. Авилова.)
* * *
“Номер пришит на дырявом бушлате –Здесь даже имени нет у меня.
Может быть, в ласковом этом закате
Вижу я отблеск последнего дня.
Сердце!
Дай силы без стонов и жалоб
Мне умереть, как солдату в строю:
Не на колени упасть после залпа –
Навзничь упасть, как в горячем бою”.
* * *
“Я не последний и не первыйИз тех, кто встретит смерть в плену...
Так пусть у смерти хрустнут нервы,
Когда я ей в глаза взгляну!”
В 1946 году Михаила Александровича демобилизовали, восстановили в офицерском звании, и он вернулся домой к семье. В 1948-м наградили медалью За Победу над Германией в Великой Отечественной войне”. Позже – другими юбилейными медалями, посвященными: 20-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов (1965) и 50-летию Вооруженных Сил СССР (1967).
Осенью 1949 года Авилов с семьей переехал в Ростов-на-Дону – Михаила Александровича перевели на работу в животноводческий трест Северо-Кавказского округа. На благо ветеринарии донского края он трудился до самой пенсии. В разные годы был главным ветврачом Обливского и Ростовского совхозов, заведовал бруцеллезным отделом при областной лаборатории. Его много раз награждали ведомственными грамотами, в том числе и от Министерства сельского хозяйства СССР. Среди наград – медаль “За трудовое отличие”. Даже на пенсии Авилова приглашали на консультации, когда на Северном Кавказе возникали очаги эпидемий и нужен был точный профессиональный диагноз.
Кстати, Михаил Александрович спасал не только животных, но и людей. Например, вылечил маленькую дочку, когда не было никаких лекарств; спас соседу ногу от ампутации, своими руками сделав для него целебную мазь; даже в концлагерях помогал людям чем мог.
В 1961 и в 1963 годах в Росиздате вышли сборники стихов М.А. Авилова – “Бессмертник” и “С именем человека”, которые быстро разошлись, найдя горячий отклик в сердцах читателей. В 1962-м Михаила Авилова приняли в члены Союза писателей СССР.
Его часто приглашали на встречи писателей и поэтов, читательские встречи в библиотеках, где он рассказывал о войне и нацистских лагерях и читал свои стихи. Он никогда не отказывал, понимал – люди должны знать об этом, чтобы не забыть и не простить.
Михаил Авилов писал и добрые, пронизанные любовью к родным местам, ко всему, что так дорого сердцу, стихи. Но даже в лирике родной донской природы иногда встречались нотки навсегда врезавшегося в память пережитого ужаса войны.
“И прадеды мои,
И сверстники
И в наши дни,
И в старину
Цветок бесхитростный
Бессмертником
С любовью звали на Дону.
Над дымом ковыля чубатого,
Как искорку,
Как уголек,
Свое соцветье розоватое
Взметает в мае стебелек.
А хмурою порой осеннею
По горницам казачьих хат
В букетах он,
Как при цветении,
Хранит свой скромный аромат.
И сберегают цвет бессмертники
В букетах жестких,
Как в броне.
Хранили б так
Друзья и сверстники
Живую память обо мне…”
(По материалам сайтов “Ростовский берег” и сборников стихов и поэм М.А. Авилова.)
Таким он остался в моей памяти
Из воспоминаний москвича А.В. Иваницкого, бывшего узника фашистского концлагеря:
“Миша Авилов был моим лучшим другом, ему я обязан жизнью. Знакомство наше произошло в 1943 году в концлагере № 326. Меня, избитого после побега с шахты, привезли в этот лагерь для отбытия наказания в штрафном блоке. У ворот меня встретил военнопленный, протянул руку и назвался Михаилом Авиловым. Его открытая доброжелательная улыбка меня покорила, и я сразу доверился ему. Осмотрев мои раны, он сказал: “Ничего не повреждено, а ссадины заживут”. И устроил рядом с собой на нарах. Так началась наша с ним дружба.
Была в Мише какая-то притягательная сила, привлекавшая всех обитателей барака. К его словам прислушивались, с ним советовались, вокруг него всегда собирались товарищи. Он с пеной у рта мог часами спорить и отстаивать правду о Советском Союзе, которую пытались очернить подлые душонки. Это было очень опасно, на него могли донести. Но предатели, хотя и ненавидели Мишу, все-таки его боялись.
В офицерском блоке были командиры и выше его по званию, но душой всего барака считался все-таки Авилов. Он не был безучастен к попадавшим в беду, старался им помочь. Сам иногда оставался без пайки хлеба, отдав товарищу, чтобы спасти тому жизнь. Отдавал больному свою одежду, и тогда мы поочередно согревались моей шинелью.
А самое главное – он умел зажечь сердца других верой в победу. Это было очень большим делом, потому что без веры в победу человек терял надежду выжить, становился пассивным, переставал следить за собой, опускался, не выдерживал ужасов фашистского плена.
По вечерам он читал нам на память лекции по медицине, рассказывал о животных и их повадках. Чем только мог помогал забыть о том кошмаре, что окружал всех нас… И еще читал нам стихи, но никому, даже мне, не говорил, что это его стихи.
Однажды к нам в лагерь пожаловали предатели агитировать нас вступать в “армию” Власова. Их речи мы встретили молчанием. И только Миша Авилов не выдержал, крикнув: “Среди нас предателей Родины нет!” Это был толчок, все зашумели, в адрес “агитаторов” полетели камни, и освистанные власовцы убрались из барака. А Мишу ждал карцер...
Мы много думали о побеге, всю зиму пилили по очереди решетку, другие в это время стояли настороже – пели песни, чтобы охрана не услышала звуков пилы. К весне прутья были подпилены, запасены сухари, уже назначили и день побега, когда нас выдал предатель. Фашисты ворвались в барак, сбросили нас с коек, стали топтать ногами и избивать, а потом отправили всех в штрафной блок.
Если бы рядом не было Миши, я бы не выдержал всего этого. Мне назначили 250 палок, дважды водили на экзекуцию, приносили в барак на руках. Отбили легкие, пошла горлом кровь. Миша тоже все это перенес, но не только сам нашел силы выжить, но еще и поддержал меня. “Выше голову, – говорил он. – Все равно победим!” Таким вот он и остался в моей памяти”.
Из воспоминаний москвича А.В. Иваницкого, бывшего узника фашистского концлагеря:
“Миша Авилов был моим лучшим другом, ему я обязан жизнью. Знакомство наше произошло в 1943 году в концлагере № 326. Меня, избитого после побега с шахты, привезли в этот лагерь для отбытия наказания в штрафном блоке. У ворот меня встретил военнопленный, протянул руку и назвался Михаилом Авиловым. Его открытая доброжелательная улыбка меня покорила, и я сразу доверился ему. Осмотрев мои раны, он сказал: “Ничего не повреждено, а ссадины заживут”. И устроил рядом с собой на нарах. Так началась наша с ним дружба.
Была в Мише какая-то притягательная сила, привлекавшая всех обитателей барака. К его словам прислушивались, с ним советовались, вокруг него всегда собирались товарищи. Он с пеной у рта мог часами спорить и отстаивать правду о Советском Союзе, которую пытались очернить подлые душонки. Это было очень опасно, на него могли донести. Но предатели, хотя и ненавидели Мишу, все-таки его боялись.
В офицерском блоке были командиры и выше его по званию, но душой всего барака считался все-таки Авилов. Он не был безучастен к попадавшим в беду, старался им помочь. Сам иногда оставался без пайки хлеба, отдав товарищу, чтобы спасти тому жизнь. Отдавал больному свою одежду, и тогда мы поочередно согревались моей шинелью.
А самое главное – он умел зажечь сердца других верой в победу. Это было очень большим делом, потому что без веры в победу человек терял надежду выжить, становился пассивным, переставал следить за собой, опускался, не выдерживал ужасов фашистского плена.
По вечерам он читал нам на память лекции по медицине, рассказывал о животных и их повадках. Чем только мог помогал забыть о том кошмаре, что окружал всех нас… И еще читал нам стихи, но никому, даже мне, не говорил, что это его стихи.
Однажды к нам в лагерь пожаловали предатели агитировать нас вступать в “армию” Власова. Их речи мы встретили молчанием. И только Миша Авилов не выдержал, крикнув: “Среди нас предателей Родины нет!” Это был толчок, все зашумели, в адрес “агитаторов” полетели камни, и освистанные власовцы убрались из барака. А Мишу ждал карцер...
Мы много думали о побеге, всю зиму пилили по очереди решетку, другие в это время стояли настороже – пели песни, чтобы охрана не услышала звуков пилы. К весне прутья были подпилены, запасены сухари, уже назначили и день побега, когда нас выдал предатель. Фашисты ворвались в барак, сбросили нас с коек, стали топтать ногами и избивать, а потом отправили всех в штрафной блок.
Если бы рядом не было Миши, я бы не выдержал всего этого. Мне назначили 250 палок, дважды водили на экзекуцию, приносили в барак на руках. Отбили легкие, пошла горлом кровь. Миша тоже все это перенес, но не только сам нашел силы выжить, но еще и поддержал меня. “Выше голову, – говорил он. – Все равно победим!” Таким вот он и остался в моей памяти”.
14 мая 2025
Поделитесь новостью в ваших социальных сетях