– Расскажите, пожалуйста, о перспективах пчеловодческой отрасли в России. Мы в некой стагнации, растем или деградируем? По данным Росстата, сбор меда по сравнению с прошлым годом не вырос.

– Прежде всего, про данные Росстата. Нужно понимать, что эти данные не точны, насколько это возможно. Это вообще некоторый сферический конь в вакууме. Почему? Потому что огромное количество хозяйств пчеловодческих находится в серой зоне. И продается мед трехлитровыми банками по-прежнему в кругу своих знакомых.

К примеру, в деревне, в которой мы живем, есть еще пчеловоды. В соседней деревне два человека держат пчел, еще в одной соседней деревне трое. Однако только у нас официально зарегистрированная пасека. Это просто для примера. Поэтому данные Росстата о полученном меде – они очень относительные. И воспринимать их как истину в последней инстанции не стоит.

Что касается состояния пчеловодческой отрасли, то она точно не деградирует, есть очевидная стагнация цен, то есть цены на все вокруг растут, но цена на мед очень давно глобально не растет и по большому счету зависит от того, как производитель умеет продавать. Но, например, растут цены на пчелопакеты, а это важная часть работы пчеловодов. Есть и новые направления, которых раньше не было и которые дают возможность заработка. Мед перестает быть единственным продуктом пчеловодства, поскольку продавать его сегодня сложно. В настоящее время как продукция, которая хорошо продается, появилась пыльца, и появился рынок ее продажи.

Кроме того, начал формироваться рынок коммерческого опыления: за несколько лет запрос на опыление сельхозполей вырос настолько, что потребовалась консолидация рынка и появились брокеры опыления, то есть люди, которые договариваются и объединяют пчеловодов для выполнения поставленной аграриями задачи.

Например, привезти две тысячи пчелосемей в конкретный день и расставить их по полям заказчика – это непростая задача, если учесть, что у нас 94% пчеловодов имеют до семи ульев, то есть, по сути, это в основном хобби, и люди не живут с этих денег. Поэтому удовлетворить запросы аграриев и получить нужное количество пчелосемей в нужный момент не так просто, но, тем не менее, это направление развивается, и профессиональные пчеловоды именно на опыление делают ставки в дальнейшем развитии отрасли.

– Если сравнивать с советским периодом, пчеловодческая отрасль модернизировалась, или же наоборот наблюдается регресс?

– Если сравнивать с советским периодом, то, безусловно, идет прогресс, идет модернизация. Все стало удобнее. Практически все, что необходимо пчеловоду, есть внутри страны. Более того, постоянно модернизируются, улучшаются условия работы труда пчеловода. Больше не нужно таскать, переносить очень тяжелые деревянные ульи. Появились легкие ульи из ППУ.

Кроме этого, появились системы пчеловождения, придуманные и реализованные у нас внутри страны: например, павильонного пчеловодства, которые позволяют работать быстрее, эффективнее. С одной стороны, отрасль традиционная, в ней много семей передают знания от отца к сыну, от деда к внуку. С другой стороны, работать промышленно в данной отрасли возможно только если автоматизировать труд, если прибегать ко всем имеющимся технологиям. Только тогда одному человеку или семье по силам иметь хозяйство, которое будет рентабельно.

– С вашей точки зрения, какие пчеловодческие хозяйства способны к наилучшему развитию в наших условиях?

– Прежде всего это хозяйство должно быть технологичным. Кроме того, это хозяйство должно учитывать природные условия местности, где работает пчеловод. Скажем, мое хозяйство находится в Тверской области. Здесь не очень большое количество аграриев. Мы не можем рассчитывать на деньги с опыления. Для нас бессмысленна кочевка. И, соответственно, мы не можем собрать большое количество меда, и нам невыгодно продавать его оптом. Это за гранью рентабельности хозяйства.

Зато рядом с нами находятся Москва и Питер, в которых, же время, если твое хозяйство находится в аграрных районах, то нужно быть мобильным, нужно перемещаться и не только собирать мед, но кочевать и ездить на опыление. В этом, безусловно, лежит большое будущее для пчеловодов. В общем и целом, нужно реагировать на задачи рынка и в том числе обслуживать других пчеловодов.

Потому что для профессиональных пчеловодов именно в этой сфере имеются самые разные возможности. Можно делать вощину, можно производить пчелопакеты, есть матковыводящие хозяйства. Но именно обслуживание интересов пчеловодов-любителей вместе с продажей меда делает хозяйство наиболее рентабельным.

Еще одно важное направление деятельности пчеловодческого хозяйства – это туризм. Далеко не все промышленные пчеловоды в эту сторону развиваются. Я знаю успешных пчеловодов, которые на самом деле имеют не такое большое количество пчелосемей, но тем не менее умудряются продавать и свой мед, и мед своих соседей, развивая туристическое направление.

Другой пример – Смоленская область. Там с медом так себе. Я знаю смоленских пчеловодов, которые начали специализироваться на продаже пыльцы. И пыльцы они собирают довольно много, это их основной источник дохода. Пыльца продается заводчикам шмелей, а шмелей продают потом тепличным хозяйствам, в которых они опыляют огурцы, помидоры. И, соответственно, это уже подход B2B, бизнес для бизнеса. Хотя, безусловно, часть пыльцы идет и на потребительский рынок.

– Если говорить о промышленном пчеловодстве, существует ли этот тип пчеловодческих хозяйств в России? И насколько заметен их вклад в общее производство?

– Да, безусловно, они существуют. Собственно, я являюсь пресс-секретарем Союза промышленных пчеловодов. Промышленными пчеловодами считаются пчеловоды, для которых эта деятельность является основной их профессиональной деятельностью, имеющие от 100 пчелосемей. Как правило, 100 пчелосемей – это такая грань, после которой заниматься этим как хобби нереально. А дальше все зависит от региона. В некоторых регионах есть пчеловоды, у которых и по две, и по три тысячи пчелосемей. Это, как правило, более южные, аграрные регионы, или где можно работать с опылением, там нужно много пчел.

В более северных регионах пчел меньше содержат, но, тем не менее, тоже занимаются этим профессионально. Профессиональных промышленных пчеловодов в России не больше 6% от общего числа. При этом каждый такой пчеловод работает примерно в 20 раз эффективнее, чем пчеловод-любитель, по понятным причинам.

Потому что он в этом лучше разбирается, потому что это сфера его профессиональной, а не любительской деятельности, потому что он использует все наработки и технологии, умеет лечить пчелу, не теряет пчелу в зиму и так далее. Тем не менее вклад пчеловодов-промышленников в общий объем меда, который производится в стране на данный момент, на мой взгляд, не очень большой. И он мог бы быть значительно больше, если бы были созданы законодательные и прочие возможности.

– А каков международный опыт промышленного пчеловодства?

– Пчеловоды-промышленники существуют во многих странах. Особенно хорошо они себя чувствуют в тех странах, где профессионально занимаются опылением. Например, в Канаде и в Америке есть очень большие хозяйства, которые уже много лет опыляют миндаль, порой такие хозяйства насчитывают много тысяч пчелосемей. В некоторых странах, например, в Центральной Америке существует удачный опыт кооперативной формы организации пчеловодов. В августе мы общались с коллегами из Гватемалы, и они поделились своим опытом.

У них не так сильно развито коммерческое опыление, но они решили наиболее болезненный, как мне кажется, вопрос для пчеловода – как продать мед. И объединяясь в сообщества, в кооперативы, они нашли пути сбыта. Больше 70% сбыта меда Гватемалы – это Германия. Дальше – дело за малым. Они популяризируют пчеловодство среди местного населения, объясняют им рентабельность этого бизнеса. Некоторым даже дают первый улей бесплатно. Самое главное, что объединившись между собой, найдя способы кооперации, найдя сбыт, они оказались в итоге намного более эффективны, чем разрозненно работающие пчеловоды. В России такой опыт пока редкость.

Кстати, сравнивая российское пчеловодство с тем, как работают пчеловоды в Центральной Америке, понимаешь, что у нас существуют уникальные условия для успешного развития отрасли. У нас нет тех сложностей погодных, которые есть у гватемальских коллег. У нас есть достаточно длинная холодная зима, а для пчелы это хорошо, потому что она успевает в это время спокойно посидеть в улье, не снашивая крылья в тот период, когда нет цветения.

Нам не требуются специальные белковые подкормки. В общем и целом богатство нашей природы, ее нетронутость, ее обилие, обилие пыльценосов, медоносов дает нам надежду на то, что наше пчеловодство имеет большой потенциал, в том числе и на мировом рынке.