Новости Сельской Жизни
Оставьте ваш e-mail, чтобы получать актуальную информацию от редакции газеты Сельская Жизнь.
Голос земли
Наша планета теряет здоровые и продуктивные земли катастрофическими темпами. Согласно данным ООН, ежегодно деградация затрагивает 100 млн га земли – площадь, сопоставимая с Эфиопией.
Наша планета теряет здоровые и продуктивные земли катастрофическими темпами. Согласно данным ООН, ежегодно деградация затрагивает 100 млн га земли – площадь, сопоставимая с Эфиопией.
С 13 по 17 ноября в Самарканде проходит заседание Конвенции ООН по борьбе с опустыниванием (КБО ООН), где рассматриваются проблемы деградации земель и пути их решения. Делегаты из 197 стран собрались впервые в Центральной Азии, чтобы оценить прогресс по борьбе с опустыниванием, сохранению здоровья земель и восстановлению деградированных.
“Культура не существует без природы – отметил в своем приветственном слове Исполнительный секретарь КБО ООН Ибрагим Тиау. – Пора оценить, насколько деградировала наша земля, насколько разрушена наша экономика, осознанно или неосознанно, намеренно или ненамеренно. Насколько устойчив – или, скорее, неустойчив – наш образ жизни. Пора проверить, сколько резервов и запасов наших детей мы проедаем”.
Статистика ООН не может не пугать – в период с 2015 по 2019 год ежегодные потери здоровых и продуктивных земель составили не менее 100 млн га. (Интересно, что, по данным РАН, в одной России общая площадь дефлированных, эрозионно- и дефляционноопасных сельхозугодий на сегодняшний день составляет 130 млн га).
Деградация земельных ресурсов – это постоянная или долгосрочная потеря наземного природного капитала. Эта проблема касается почти каждой страны мира: около 126 стран предоставляют КБО ООН данные о состоянии своих земель, и почти везде есть деградация в различных формах.
Текущая встреча КБО ООН неслучайно была сделана в Узбекистане: регион Центральной Азии (ЦА) представляет собой уникальную экосистему, где 80% занимают пустыни и степи. Проблема опустынивания здесь стоит остро – из 400 млн га общей площади региона, куда входят Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, 80 млн га (или 20% всей площади ЦА) подвержены деградации, а в засухе находятся 152 млн га (38% всей площади ЦА).
Песчаные и пыльные бури воздействуют на 85 млн га (22% площади ЦА), и более 30 млн га и 67 млн га подвержены водной и ветровой эрозии соответственно. И это не говоря о катастрофе Аральского моря – высыхании бывшего четвертого по величине соленого озера в мире на 90%.
“Культура не существует без природы – отметил в своем приветственном слове Исполнительный секретарь КБО ООН Ибрагим Тиау. – Пора оценить, насколько деградировала наша земля, насколько разрушена наша экономика, осознанно или неосознанно, намеренно или ненамеренно. Насколько устойчив – или, скорее, неустойчив – наш образ жизни. Пора проверить, сколько резервов и запасов наших детей мы проедаем”.
Статистика ООН не может не пугать – в период с 2015 по 2019 год ежегодные потери здоровых и продуктивных земель составили не менее 100 млн га. (Интересно, что, по данным РАН, в одной России общая площадь дефлированных, эрозионно- и дефляционноопасных сельхозугодий на сегодняшний день составляет 130 млн га).
Деградация земельных ресурсов – это постоянная или долгосрочная потеря наземного природного капитала. Эта проблема касается почти каждой страны мира: около 126 стран предоставляют КБО ООН данные о состоянии своих земель, и почти везде есть деградация в различных формах.
Текущая встреча КБО ООН неслучайно была сделана в Узбекистане: регион Центральной Азии (ЦА) представляет собой уникальную экосистему, где 80% занимают пустыни и степи. Проблема опустынивания здесь стоит остро – из 400 млн га общей площади региона, куда входят Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан, 80 млн га (или 20% всей площади ЦА) подвержены деградации, а в засухе находятся 152 млн га (38% всей площади ЦА).
Песчаные и пыльные бури воздействуют на 85 млн га (22% площади ЦА), и более 30 млн га и 67 млн га подвержены водной и ветровой эрозии соответственно. И это не говоря о катастрофе Аральского моря – высыхании бывшего четвертого по величине соленого озера в мире на 90%.
Песчаные и пыльные бури воздействуют на 85 млн га (22% площади ЦА), и более 30 млн га и 67 млн га подвержены водной и ветровой эрозии соответственно. И это не говоря о катастрофе Аральского моря – высыхании бывшего четвертого по величине соленого озера в мире на 90%.
И если числа выше могут не давать понимания масштабов проблем, то в “человеко-числах” это звучит следующим образом: из 75 млн человек, проживающих в ЦА, 18 млн (или 30%) страдают от деградации земель; половина населения региона подвержена воздействию засухи, где в Туркменистане, например, это 1,6 млн человек (20,7% всего населения страны), а в Кыргызстане – 4,7 млн человек (88,7% всего населения страны). В зонах риска пыльных и песчаных бурь проживает 6,5 млн человек, или 9% населения ЦА. В целом по миру деградация земель влияет на 1,3 млрд человек, говорится в отчетах ООН.
И что с этим делать?
КБО ООН – международное соглашение о рациональном использовании земель – собирает своих делегатов каждые два года для поиска решений и мониторинга ситуации в мире. Конвенция выработала ряд полезных методик, созданных научным сообществом, для регулирования деградационных процессов и опустынивания. Все предложения КБО проводятся странами на добровольной основе, поэтому осознанность и беспокойство за экологический капитал своей страны играет большую роль.
Как многократно повторяют сотрудники Секретариата КБО ООН, Конвенция – это инструмент решения проблем и от каждой страны зависит, как его использовать. Более 100 стран мира добровольно предоставляют КБО данные о состоянии своих земель. На основе этих данных сотрудниками Конвенции моделируется текущая ситуация мирового земельного фонда, а также вырабатывается рамочная стратегия по борьбе с “болезнями” земли – опустыниванием и деградацией. Стратегия обновляется каждые 10 лет – поэтому в КБО ее называют “живым инструментом”, – и на ее основе государствам предлагается формировать свои национальные планы действий.
Все страны разные, и для выработки общего знаменателя КБО разработала свою особую концепцию – нейтральный баланс деградации земель, или НБДЗ (Land Degradation Neutrality, LDN). Если говорить грубо, то он рассчитывается для каждой страны исходя из площади деградированных земель относительно всей площади государства. Так, например, самая большая площадь деградированных земель зафиксирована в Мексике – почти 72% всех земель страны, согласно банку данных ООН.
И если числа выше могут не давать понимания масштабов проблем, то в “человеко-числах” это звучит следующим образом: из 75 млн человек, проживающих в ЦА, 18 млн (или 30%) страдают от деградации земель; половина населения региона подвержена воздействию засухи, где в Туркменистане, например, это 1,6 млн человек (20,7% всего населения страны), а в Кыргызстане – 4,7 млн человек (88,7% всего населения страны). В зонах риска пыльных и песчаных бурь проживает 6,5 млн человек, или 9% населения ЦА. В целом по миру деградация земель влияет на 1,3 млрд человек, говорится в отчетах ООН.
И что с этим делать?
КБО ООН – международное соглашение о рациональном использовании земель – собирает своих делегатов каждые два года для поиска решений и мониторинга ситуации в мире. Конвенция выработала ряд полезных методик, созданных научным сообществом, для регулирования деградационных процессов и опустынивания. Все предложения КБО проводятся странами на добровольной основе, поэтому осознанность и беспокойство за экологический капитал своей страны играет большую роль.
Как многократно повторяют сотрудники Секретариата КБО ООН, Конвенция – это инструмент решения проблем и от каждой страны зависит, как его использовать. Более 100 стран мира добровольно предоставляют КБО данные о состоянии своих земель. На основе этих данных сотрудниками Конвенции моделируется текущая ситуация мирового земельного фонда, а также вырабатывается рамочная стратегия по борьбе с “болезнями” земли – опустыниванием и деградацией. Стратегия обновляется каждые 10 лет – поэтому в КБО ее называют “живым инструментом”, – и на ее основе государствам предлагается формировать свои национальные планы действий.
Все страны разные, и для выработки общего знаменателя КБО разработала свою особую концепцию – нейтральный баланс деградации земель, или НБДЗ (Land Degradation Neutrality, LDN). Если говорить грубо, то он рассчитывается для каждой страны исходя из площади деградированных земель относительно всей площади государства. Так, например, самая большая площадь деградированных земель зафиксирована в Мексике – почти 72% всех земель страны, согласно банку данных ООН.
20 лет наблюдений КБО за состоянием земельного покрова показали, что на сегодняшний день недостаточно просто бороться с последствиями деградации – здоровые и плодородные земли выбывают быстрее, чем государства успевают их восстановить. Сейчас в Конвенции другая риторика – предупредить проблему, прежде чем она станет неосилимой.
Ситуация на месте
Страны по-разному подходят к управлению негативными экологическими процессами.
В Центральной Азии создано много межрегиональных советов – по управлению водными ресурсами (МКВК), по устойчивому развитию (МКУР) и другие – которые нацелены на сотрудничество в вопросе деградации земель и опустынивания. Строительство Кокаральской плотины, однако, идет вразрез со словами о согласованном подходе. Построенная Казахстаном с помощью Всемирного банка, плотина предотвращает уход воды из Малого Арала в Большой, уменьшая воду в Большом Арале.
Два Арала – Большой, на территории Узбекистана, и Малый, на территории Казахстана, – образовались в результате высыхания Аральского моря на 90% с 1960-х годов, когда советские власти решили выращивать в регионе хлопок и осушить Арал для орошения пустыни. Результаты такой неустойчивой сельскохозяйственной политики видны и по сей день, и не только в Центральной Азии: помимо снижения водных ресурсов и деградации почвенного покрова Приаралья, жители региона страдают от опасных песчаных бурь, которые образовываются на дне высохшего дна Арала – соленой пустыни площадью 5,5 млн га. Ежегодно такие бури разносят более 100 млн тонн пыли, соли и ядовитых отходов от удобрений, стекавшихся в море во время сельского земледелия. Соли из района Аральского моря обнаруживаются на побережье Антарктики, на ледниках Гренландии, в норвежских лесах и других регионах по всему миру.
В результате рукотворной катастрофы Арала наблюдалось резкое ухудшение здравоохранения в регионах Приаралья – согласно данным ООН заболеваемость в этих землях выросла на 70% (Республика Каракалпакстан и Хорезмская область), онкозаболевания – в несколько раз. В 2014 году воздействие пылевых частиц стало причиной около 400 тыс. преждевременных смертей от сердечно-легочных заболеваний, не говоря о том, что вдыхание мелких частиц такой пыли дает некоторое поражение легких.
Через Аральское море протекают две трансграничных реки – Сыр-дарья и Амударья. Протекая через Кыргызстан, Узбекистан и Таджикистан, Сырдарья лишь в своем низовье попадает в Казахстан – прибрежным регионам достается все, что остается. Поэтому мотив сохранить то ограниченное количество ресурса, что есть в Малом Арале, вполне понятен. Тем не менее Кокаральская плотина – решение проблемы недостатка воды для Казахстана, но усугубление проблемы для Узбекистана – хороший пример того, как неустойчивы индивидуальные решения в совместных проблемах.
Ситуация на месте
Страны по-разному подходят к управлению негативными экологическими процессами.
В Центральной Азии создано много межрегиональных советов – по управлению водными ресурсами (МКВК), по устойчивому развитию (МКУР) и другие – которые нацелены на сотрудничество в вопросе деградации земель и опустынивания. Строительство Кокаральской плотины, однако, идет вразрез со словами о согласованном подходе. Построенная Казахстаном с помощью Всемирного банка, плотина предотвращает уход воды из Малого Арала в Большой, уменьшая воду в Большом Арале.
Два Арала – Большой, на территории Узбекистана, и Малый, на территории Казахстана, – образовались в результате высыхания Аральского моря на 90% с 1960-х годов, когда советские власти решили выращивать в регионе хлопок и осушить Арал для орошения пустыни. Результаты такой неустойчивой сельскохозяйственной политики видны и по сей день, и не только в Центральной Азии: помимо снижения водных ресурсов и деградации почвенного покрова Приаралья, жители региона страдают от опасных песчаных бурь, которые образовываются на дне высохшего дна Арала – соленой пустыни площадью 5,5 млн га. Ежегодно такие бури разносят более 100 млн тонн пыли, соли и ядовитых отходов от удобрений, стекавшихся в море во время сельского земледелия. Соли из района Аральского моря обнаруживаются на побережье Антарктики, на ледниках Гренландии, в норвежских лесах и других регионах по всему миру.
В результате рукотворной катастрофы Арала наблюдалось резкое ухудшение здравоохранения в регионах Приаралья – согласно данным ООН заболеваемость в этих землях выросла на 70% (Республика Каракалпакстан и Хорезмская область), онкозаболевания – в несколько раз. В 2014 году воздействие пылевых частиц стало причиной около 400 тыс. преждевременных смертей от сердечно-легочных заболеваний, не говоря о том, что вдыхание мелких частиц такой пыли дает некоторое поражение легких.
Через Аральское море протекают две трансграничных реки – Сыр-дарья и Амударья. Протекая через Кыргызстан, Узбекистан и Таджикистан, Сырдарья лишь в своем низовье попадает в Казахстан – прибрежным регионам достается все, что остается. Поэтому мотив сохранить то ограниченное количество ресурса, что есть в Малом Арале, вполне понятен. Тем не менее Кокаральская плотина – решение проблемы недостатка воды для Казахстана, но усугубление проблемы для Узбекистана – хороший пример того, как неустойчивы индивидуальные решения в совместных проблемах.
При чем тут сельское хозяйство
Деградация земель в первую очередь затрагивает сельское хозяйство, поскольку такие земли перестают быть плодородными. Около 60% населения ЦА проживает в сельской местности, и их благополучие в прямом смысле зависит от благополучия земли.
Примерно 80% земель в Центральной Азии используется для пастбищного животноводства, где скот пасется круглый год. На примере Узбекистана можно сказать, что деградация земель большей частью происходит из-за сельскохозяйственной деятельности – перевыпаса (в том числе из-за отсутствия водопоев), вырубки полукустарников на топливо, распашки для посевов зерновых и другого.
Выращивание водоемких культур – риса и хлопчатника – также приводит к дефляции почв. В условиях ограниченных водных ресурсов, в которых находится Центральная Азия, вопрос использования этих ресурсов стоит остро для каждого домохозяйства в отдельности. В одном Узбекистане 80% среднегодовой используемой воды приходит из других стран (русла рек Амударьи и Сырдарьи) и за счет таяния ледников; некоторые регионы ЦА, которые расположены в низовьях рек, в принципе недополучают свою долю воды. Отсюда возникают сложности с ирригацией полей, которые сильно увеличивают эрозию почв (содержание гумуса на некоторых полях составляет менее 1%).
Решение проблемы – это устойчивое сельское хозяйство и землепользование в целом. Страны ЦА постепенно переходят к большему орошению земель, отказу от выращивания хлопка, фитомелиорации. Обычный севооборот и ротация пастбищ снижают эффект деградации в несколько раз. В Узбекистане также эффект дает традиционное агропользование – система нулевой обработки почв, помимо севооборота.
Решать проблему деградации земель нужно здесь и сейчас. Помимо очевидной проблемы в снижении плодородия почв, деградация земель несет и совсем неочевидные проблемы – бедность, гендерное неравноправие, трудовую миграцию, что выливается в большие потенциальные потери ВВП.
Шамсят КАГЕРМАНОВА,
Специальный корреспондент “Сельской жизни”,
Самарканд.
Деградация земель в первую очередь затрагивает сельское хозяйство, поскольку такие земли перестают быть плодородными. Около 60% населения ЦА проживает в сельской местности, и их благополучие в прямом смысле зависит от благополучия земли.
Примерно 80% земель в Центральной Азии используется для пастбищного животноводства, где скот пасется круглый год. На примере Узбекистана можно сказать, что деградация земель большей частью происходит из-за сельскохозяйственной деятельности – перевыпаса (в том числе из-за отсутствия водопоев), вырубки полукустарников на топливо, распашки для посевов зерновых и другого.
Выращивание водоемких культур – риса и хлопчатника – также приводит к дефляции почв. В условиях ограниченных водных ресурсов, в которых находится Центральная Азия, вопрос использования этих ресурсов стоит остро для каждого домохозяйства в отдельности. В одном Узбекистане 80% среднегодовой используемой воды приходит из других стран (русла рек Амударьи и Сырдарьи) и за счет таяния ледников; некоторые регионы ЦА, которые расположены в низовьях рек, в принципе недополучают свою долю воды. Отсюда возникают сложности с ирригацией полей, которые сильно увеличивают эрозию почв (содержание гумуса на некоторых полях составляет менее 1%).
Решение проблемы – это устойчивое сельское хозяйство и землепользование в целом. Страны ЦА постепенно переходят к большему орошению земель, отказу от выращивания хлопка, фитомелиорации. Обычный севооборот и ротация пастбищ снижают эффект деградации в несколько раз. В Узбекистане также эффект дает традиционное агропользование – система нулевой обработки почв, помимо севооборота.
Решать проблему деградации земель нужно здесь и сейчас. Помимо очевидной проблемы в снижении плодородия почв, деградация земель несет и совсем неочевидные проблемы – бедность, гендерное неравноправие, трудовую миграцию, что выливается в большие потенциальные потери ВВП.
Шамсят КАГЕРМАНОВА,
Специальный корреспондент “Сельской жизни”,
Самарканд.
17 ноября 2023
Поделитесь новостью в ваших социальных сетях