“Мы сталкиваемся с ситуацией, когда либо ржаного хлеба у нас не будет в достаточных количествах, либо он станет – я использую такой термин – псевдореликтом, – сказал председатель союза Игорь Свириденко. – Бородинский хлеб будет стоить дороже высококачественных сортов пшеничного хлеба просто за счет стоимости сырья”.

И как всегда в таких случаях, встает сакраментальный вопрос: кто виноват и что делать? Поиск виноватых в экономических проблемах, как правило, не слишком эффективен, поэтому лучше подумать о том, как спасти ситуацию. А она сегодня такова, что рожь земледельцам выращивать невыгодно – она почти не экспортируется, а на внутреннем рынке зверствуют перекупщики, заставляя крестьян продавать это зерно себе в убыток.

Однако именно в том, что рожь и выпекаемый из нее черный хлеб являются исконно российским продуктом, и лежит ключ к ответу на вопрос “что делать?”.

Нельзя сказать, что правительство страны не замечает проблемы. В этом году оно, например, увеличило субсидирование перевозок сельхозпродукции по железной дороге. На августовском совещании с вице-премьерами Михаил Мишустин сказал, что “новое постановление дает возможность субсидировать перевозки ржи, в том числе для мукомольных предприятий в Центральном и Северо-Западном федеральных округах. Это решение будет способствовать поддержанию стабильных цен на ржаной хлеб, муку и другие виды изделий”.

Однако вряд ли эта мера способна в корне изменить ситуацию. Потому что снижение производства ржаной муки связано с целым комплексом проблем, в том числе и с депопуляцией сельских районов Нечерноземья, для которых выращивание ржи испокон веков являлось частью традиционной культуры земледелия.

Поэтому и рассматривать ржаной вопрос необходимо, на мой взгляд, именно в этом контексте. Согласитесь, культура земледелия – это не та тема, которая на слуху. Более того, все, что связано с производством в сельском хозяйстве, относится к деятельности сугубо экономической, в которой культурный фактор не учитывается от слова “совсем”. К культуре у нас обычно относят все, что поет, пляшет, рисует или играет на сцене, хотя на самом деле культура лежит в основе всего, что созидает человек на земле. Изгнание же культуры из хозяйственной деятельности превратило эту часть жизни в сугубо экономическую, когда в категорию «выгодно-невыгодно» попало не только сельское хозяйство.

Впрочем, сегодня речь исключительно о ржи – хлебе нашем насущном, наследии предков, значимой части нашей культурной идентичности. Отказаться от черного хлеба – это равнозначно отказу от наших песен и сказок, от ощущения родных просторов, от важной части того, что нас связывает с историей, землей и Отечеством. А это по сегодняшним правилам уже не зона ответственности Министерства сельского хозяйства и еще не зона ответственности Министерства культуры, которое нигде и никогда не упоминается в связи с вопросами землепользования.

В то же время Министерство культуры не один год собирает по стране все, что относится к нематериальному наследию – будь то ремесла, фольклор или элементы культуры, связанные с верованиями и традиционными праздниками. Источник этой деятельности – концепция сохранения нематериального культурного наследия, оформленная соответствующей конвенцией ЮНЕСКО. Она оказалась очень своевременной в тот период, когда глобальные процессы, словно неумолимый каток, стали стирать в пыль уникальные явления, лежащие в основе культурной идентичности больших и малых этносов. В десятках стран по всему миру начали по крупицам собирать все то, чем дорожили и что хотели уберечь от уничтожения, в том числе производства, не слишком рентабельные, может быть, с точки зрения экономики, но очень важные для сохранения культурного своеобразия того или иного народа. Китай, например, внес в международные списки охраны шелководство и шелкопрядение, Туркмения – ковроткачество, Киргизия – кумыс, Казахстан, Турция, Армения и Иран – приготовление лаваша, и подобных примеров можно привести немало. Через такую регистрацию на международном или национальном уровне традиционное производство утверждается в общественном сознании как культурное явление, имеет свою строку в бюджете и сохраняется усилиями не только профильных экономических ведомств.

Производство ржи в России – явление того же порядка. Только оно пока не узаконено в правах культуры, поэтому и все разговоры вокруг него ведутся исключительно в экономических категориях. Возможно, Союзу мукомольных и крупяных предприятий совместно с Российским союзом пекарей, который тоже обеспокоен проблемой производства ржаного хлеба, стоит поднять эту тему перед Министерством культуры и правительством совсем в ином контексте.

В последнее время мне не раз доводилось слышать о необходимости перехода от экономики к хозяйствованию, к взаимоувязке всех видов деятельности человека в единую систему. Сегодня даже неспециалисту, очевидно, насколько экономика сплетена в единый узел с демографией, с криминогенной обстановкой, уровнем социального комфорта, состоянием здоровья населения. Общеизвестно, что черный хлеб – это источник здоровья за счет содержащихся в ржаной муке полезных веществ, и это еще одна его ипостась. Впрочем, требуются ли вообще какие-либо доказательства нужности ржаного хлеба на нашем столе, если русская печка, эта праматерь современного хлебопечения, напрямую ассоциируется с тем самым “дымом Отечества”, который нам так «сладок и приятен». Черный хлеб – самый желанный сувенир и для русского зарубежья, недаром именно там родились строки Натали Осанны:

О, этот русский черный хлеб... Во всей Европе нет такого! Наверное, дрожжей тех нет... Cвятого русского нет слова.

Так принесем ломоть черного хлеба в Министерство культуры?

Ирина КОНЯЕВА,
журналист.